Достояние павших  - Сергей Малицкий

– Ну и что? – пожала плечами Дина. – А я родилась во второй день третьего месяца весны.

– А я в третий! – выпрямилась Йора.

– Отлично, – кивнул Гантанас. – А Джор родился в последний день второго месяца весны. Он старше вас всех.

– На один день, – заметила Гаота.

– На два, – не согласилась Дина.

– На три, – вздохнула Йора.

– Ветеран, – согласился Гантанас, заставив всех троих снова прыснуть от смеха.

– А что Тис делает в лекарской? – спросила Гаота.

– Отдыхает, – ответил Гантанас. – Он не отдыхал много лет. Да и придя в крепость, он словно преодолел что-то. Это как мгновенная слабость. К тому же ему требуется время, чтобы стать самим собой. К примеру, он чуть ли не полгода был девочкой.

– Девочкой? – охнули все трое.

– Ну, не совсем, – улыбнулся Гантанас. – Но внешне отличить было невозможно. Синай его видел. А более зоркого взгляда, чем у Синая, я не знаю. Надеюсь, вы понимаете, что я вам доверил большой секрет?

В тот самый миг, когда губы Тиса словно против его воли вымолвили – «Ее убили», он не сломался, хотя и заплакал. Когда в Дрохайте Алаин смотрела на него не с ненавистью, а с холодным смертельным безразличием, пытаясь понять, отчего какая-то нищая рыжая девчонка без крохи колдовских способностей разыскивает человека по имени Гантанас или же речь идет о совпадении, он тоже заплакал, но по другой причине. Тогда он должен был спрятать сразу два чувства: радость что, наконец-то, он впервые нащупал след того, о ком говорила ему и мать, и Дилис, и тот странный человек, одаривший его удивительным амулетом, и изнуряющую жажду, испепеляющее желание убить эту женщину с голубыми глазами, как он еще раньше хотел убить того веселого воина, что назвался Дейком и заходил в трактир, чтобы со скучающим видом процедить взглядом посетителей. Тем более, что он видел торчащую из ножен на ее поясе рукоять меча, когда-то принадлежащего его матери.

Тис не мог сделать ни того, ни другого. Ни радоваться, ни убить. После того, что он сделал с нюхачом, что произошло в каком-то тумане, хотя он и готовился к такому исходу задолго до того, как почувствовал за собой слежку, он сам едва не умер и не думал, что снова сможет кого-то убить. И он не смог бы убить Алаин, даже если бы решился на это, потому как чувствовал, что она способна раздавить его как назойливую букашку. Способна и готова к этому. Руку на рукоять меча его матери она во всяком случае положила. Руку убийцы. И он заплакал от бессилия, что сошло за обычные девичьи слезы.

В этот раз все было по-другому. И дело не в том, что под его ногами как будто исчезла почва. Нет. Дело в том, что впервые за шесть прошедших лет он принял это. Впервые он ясно осознал, что ни матери, ни отца больше не будет никогда. И как только он это принял, перед его глазами мгновенно пролетела та схватка на Бейнской заветри. Тени, которые он отгонял от себя, обратились в ясные образы.

Его отец сражался хорошо, он срубил человек пять, когда то ли вражеский клинок, то ли стрела настигли его, но он все-таки был прежде всего кузнецом. Мастером меча оказалась мать. Она была столь быстра, что даже теперь, в воспоминаниях Тис не мог различить ее движений. Только когда уже стрела торчала в ее плече, он начал узнавать те жесты, которым Дилис обучал и его самого. И те движения, которые Дилис, наверное, не успел ему показать. И те, которые его мать явно почерпнула из других источников. Она была уже окружена трупами и с трудом держалась на ногах, пусть и оставалась прекрасной, даже будучи истерзанной и вымазанной в крови, но Алаин шагнула к ней лишь тогда, когда еще одна стрела пронзила Мэтт ногу, а в спину вонзились сразу два ножа Дейка. Но даже это не помогло голубоглазой. Ее удар был парирован, а рукав обагрен кровью. Мэтт шаталась, но ждала следующего выпада, собираясь сражаться до конца. Алаин рычала от ненависти, но приблизиться снова – боялась. Правильно боялась.

– Кончай ее, Файп! – засмеялся, подбрасывая ножи на ладонях Дейк. – А не то мы лишимся еще и сестрички!

– Не хотелось бы лишать ее сладости мести, – процедил сквозь зубы высокий и натянул тетиву. – Но лучше выровнять шансы.

Мэтт сумела отбить стрелу от груди, но та все же вспорола ей в плечо. В другое плечо вошел брошенный Дейком третий нож, и Алаин этим воспользовалась, ткнув Мэтт клинком в горло. И этот удар, который Тис ясно увидел именно теперь, в воротах крепости, как будто лишил его сил.

И вместе со слезами, полившимися из глаз, исчезла и земля под ногами.

Он пришел в себя через минуту или через две. Его несли на руках. Точнее, его нес на руках светловолосый воин, глаза которого были закрыты светлыми прядями, но от которого исходили сила и спокойствие. Он мог быть только воином, хотя на нем не было доспехов и ножны его меча не стучали по высоким ступеням лестницы. Он был одет в простое котто, но руки этого воина казались выкованными из железа.

– Пришел в себя? – кивнул воин, не позволив себе ни улыбки, ни снисходительного тона. – Хорошо. Домхан тебя подхватил, но он на посту, поэтому в лекарскую несу тебя я. И можешь не сомневаться, Гантанас, который признал тебя, скоро появится. Считай, что ты добрался до собственного дома. Да, хозяйка лекарской оставила кухню, где она тоже властвует, и со всей прыти, которой я в ней никак не мог предположить, побежала наверх. А это немалая высота, пятый ярус северной башни! А ярусы тут столь протяженны, что в каком-нибудь Тэре впихнули бы вместо одного – три, и все равно бы им казалось, что потолки у них чересчур высоки. Тебя ведь Тисом зовут?

– Да, – прошептал Тис.

– А меня Юайсом, – кивнул воин. – Я тут не так уж давно, лишь на пару месяцев больше тебя, но уже прижился. И даже стал наставником. Ты слишком уж не огорчайся тому, что упал. Никто из учеников не прошел пределы так же, как ты, но большинство затем проводило день или несколько дней в лекарской Хилы. А некоторых заносили туда как и тебя на руках. Вот мне интересно, из-за чего лекарскую устроили так высоко? Не мудрее ли было бы сделать ее где-нибудь пониже? Или они решили, что при возможной осаде прежде всего будут страдать защитники на верхних площадках? Кстати, я сам был бы не против поваляться в ее кельях, посмотреть в окна на долину, выспаться как следует, но Хила редко принимает под свою опеку тех, кто способен дойти до ее королевства собственными ногами. Нужны веские основания. У меня их, увы, пока нет.

– Я тоже могу ногами, – шевельнулся Тис, но Юайс покачал головой:

– Нисколько в этом не сомневаюсь, но мы уже пришли, – он толкнул ногой высокую дверь и занес Тиса в коридор, в котором тоже были двери и женский голос уже звал:

– Сюда! Сюда! Как он?

– Можешь спросить у него самого, – ответил Юайс, проходя в одну дверь, другую и, наконец, опуская мальчишку на мягкое ложе.

– Надеюсь, ты быстро придешь в себя, – он впервые улыбнулся. – Тут очень интересно, очень. Об остальном расскажет Гантанас. Не прощаюсь!